интересные события
Страсти на Копакабане, искусные попрошайки, футбол под шашлыки и многое другое — в репортаже Владислава Денисова из Бразилии о том, как живет и болеет эта страна во время чемпионата мира.
Футбол для бразильцев — святое. Об этом много приходилось слышать, но только когда попадаешь в эту страну, получается прочувствовать это по-настоящему. Эта любовь ощущается в неисчислимом количестве мелочей. Здесь затемно можно увидеть юнцов, пинающих (и весьма технично) мяч по мостовой. Здесь при выходе из самолета перед тобой стелят коврик в виде футбольного поля. Здесь у светофоров можно увидеть людей, зарабатывающих на жизнь не простым попрошайничеством, а мастерством обращения с мячом. Да-да, картинка абсолютно реальная: машины останавливаются на красный, и тут же искусный человечек выбегает перед ними и начинает жонглировать: руками подбрасывает три маленьких мячика, ногами чеканит один большой. Национальный колорит.
Что бы ни говорили о проблемах, которые испытывает Бразилия, все-таки здорово, что этой стране вновь (в первый раз ЧМ проходил здесь в 1950 году) доверили чемпионат мира. Она чувствует футбол нутром, она с ним — единое целое! Что уж говорить, тут даже мультики — про футбол! Чтобы дети с первых лет осознанной жизни впитывали дух великой игры.
На юго-восточной окраине Парижа, в закрытой психиатрической клинике Шарантон, в 1814 году тихо умер старик 74 лет. Прошло уже два века, а люди все еще спорят, кем он был: воплощением зла и порока или бунтарем и философом свободы.
Что же сделало маркиза де Сада — а речь именно о нем — едва ли не самой обсуждаемой фигурой среди всех его современников?
В терминах века нынешнего маркиз де Сад — отпетый рецидивист. Шесть арестов, три побега из-под стражи, почти тридцать лет заключения в тюрьме и психиатрической клинике. Впрочем, по меркам века собственного маркиз поначалу был личностью отнюдь не выдающейся, а лишь одним из многих.
Отпускное чтение — жанр особый. Никто не требует, чтобы вы на пляже штудировали философский трактат или разбирались в хитросплетениях авангардистского романа. Но тратить время на откровенную макулатуру тоже жалко.
Три небольших романа историка архитектуры Сергея Заграевского посвящены теме, которую он знает и любит: феодальная домонгольская Русь и ее контакты с Западной Европой, воплощенные в объемах церквей, белокаменной резьбе, неотличимой от творений немецких мастеров (потому что делалась теми же руками) и периметрах мощных крепостных валов.
Все три романа устроены одинаково: это развернутые монологи главных героев. Первые двое — тамплиер Матиас и императорский архитектор Готлиб фон Розенау. Они прибыли в середине XII века на Русь, дабы привести бурно развивающиеся восточные княжества в лоно истинной церкви и, соответственно, под руку германского императора — но тщательно продуманные миссии с треском проваливаются по самым неожиданным причинам. А главный герой третьего романа — русский князь Святослав Ольгович, много чего насмотревшийся и наслушавшийся в бытность свою на востоке. В том числе оказавшийся свидетелем завоевания Иерусалима султаном Салах-ад-Дином и Третьего крестового похода.
Первая мировая война подарила человечеству ряд неожиданных изобретений, никак не связанных с военной промышленностью. Сегодня мы вспоминаем лишь некоторые из них, прочно вошедшие в обиход и радикально изменившие наш стиль жизни.
История этого ставшего давно привычным для женщин предмета обихода связана с появлением целлюкотона или целлюлозной ваты - материала с очень высокой степенью впитывания. А производить его начали еще до начала Первой Мировой войны специалисты небольшой в то время американской компании Kimberly-Clark.
Глава исследовательского отдела Эрнст Малер, а также вице-президент компании Джеймс Кимберли объезжали в 1914 году целлюлозно-бумажные заводы в Германии, Австрии и скандинавских странах. Там они и приметили материал, который впитывал влагу в пять раз быстрее и обходился производителям в два раза дешевле, чем хлопок.
Для Соединённых Штатов дата 11 ноября 1963 года стала чёрной меткой. В тот солнечный день 35-й президент США Джон Фицджеральд Кеннеди (самый молодой президент в истории страны) был смертельно ранен выстрелом из боевой винтовки с оптическим прицелом. Именно в тот момент, когда он вместе со своей женой — красавицей Жаклин — проезжал в президентском кортеже по улицам Далласа, приветствуя свой народ.
В его гибели обвинили американца, ярого сторонника левых взглядов, Ли Харви Освальда. Официальная версия покушения на главу страны не убедила многочисленных криминалистов и не удовлетворила скрупулёзных историков. Всё выглядело слишком примитивно, как в плохом детективе.
Интересно, что эпохальное убийство не раскрыто по сей день. Но в этом нет ничего удивительного. Вскоре после покушения загадочно ушли из жизни: киллер президента, убийца киллера, а также куча важных свидетелей, которые бы могли хоть немного помочь в разгадке этой кровавой трагедии. А версий предлагалось множество. Официальная же теория выглядела скоропалительной и подозрительно элементарной: убийство — дело рук одинокого маньяка Ли Харви Освальда, который, проживая некоторое время в Минске, нахватался там коммунистических взглядов.
